Человек влюблен и любит то, что исчезает.(с)
И по правде, сегодня я могла бы уснуть.
Что уж.
Никаких сумрачных шевелений. Никаких накатов бессоннциы.
Спать бы сном младенца. Могла бы, да.
Через три часа- подъём. Зубная паста, мокрые от ледяной воды уши в колечках серёжек, опилки на мёрзких босых ступнях.
Спать бы.
Не влей я в себя сознательно кофеина ударную дозу 40 минут назад.
Шесть ложек на чашку, никакого сахара. Даже мне бы хватило, чтобы сердце зашлось в истерике.
Но не сегодня.
Сегодня сердце моё- подмёрзшие земляные комья, и никакой кофеиновой химией его не согреть и не растревожить.
Что это? Попытка снова довести себя до исступления?
Давно уже так сладко не было.
Я сейчас никого не люблю.
Шарик- побоку, Вик- усталая досадливость.
Я- сама своя. Только своя.
Как грезилось вчера кровь пустить, вколотить по катетеру в сгибы локтей, залечь в прохладные водные кутанья, выслушивать тихое сердце и вечное бурчание желудка, медленно уплывая в лёгкие дали.
Или полоснуть новенькой, тонкой стальной полоской, а поверх плеснуть ацетона. Искры посыплются из глаз, будешь хохотать и хныкать, прижимая к пузу обиженную руку.
Чувства. Да.
Чувствую.
Живая.
Я- тут. Я есть. Я настоящая.
Мои шершавые от волосков ноги, мой нежный живот, тонкие руки- всё настоящее.
Пытливые пальцы Вик долго и аккуратно оглаживали моё правое, особенное ухо, запоминая явно каждый миллиметр моего восхитительного дефекта.
"Раньше я мечтала отрезать его. Один раз даже нож наточила, прижала. Но не смогла. Попросту струсила."
Дура.
Была. Знаю.
Что уж.
Никаких сумрачных шевелений. Никаких накатов бессоннциы.
Спать бы сном младенца. Могла бы, да.
Через три часа- подъём. Зубная паста, мокрые от ледяной воды уши в колечках серёжек, опилки на мёрзких босых ступнях.
Спать бы.
Не влей я в себя сознательно кофеина ударную дозу 40 минут назад.
Шесть ложек на чашку, никакого сахара. Даже мне бы хватило, чтобы сердце зашлось в истерике.
Но не сегодня.
Сегодня сердце моё- подмёрзшие земляные комья, и никакой кофеиновой химией его не согреть и не растревожить.
Что это? Попытка снова довести себя до исступления?
Давно уже так сладко не было.
Я сейчас никого не люблю.
Шарик- побоку, Вик- усталая досадливость.
Я- сама своя. Только своя.
Как грезилось вчера кровь пустить, вколотить по катетеру в сгибы локтей, залечь в прохладные водные кутанья, выслушивать тихое сердце и вечное бурчание желудка, медленно уплывая в лёгкие дали.
Или полоснуть новенькой, тонкой стальной полоской, а поверх плеснуть ацетона. Искры посыплются из глаз, будешь хохотать и хныкать, прижимая к пузу обиженную руку.
Чувства. Да.
Чувствую.
Живая.
Я- тут. Я есть. Я настоящая.
Мои шершавые от волосков ноги, мой нежный живот, тонкие руки- всё настоящее.
Пытливые пальцы Вик долго и аккуратно оглаживали моё правое, особенное ухо, запоминая явно каждый миллиметр моего восхитительного дефекта.
"Раньше я мечтала отрезать его. Один раз даже нож наточила, прижала. Но не смогла. Попросту струсила."
Дура.
Была. Знаю.